«Благотворительная больница» открылась в Санкт-Петербурге в 2018 году, чтобы помогать бездомным людям города. Тут консультируют и беженцев, и людей без документов и гражданства, здесь перевязываем раны, выдают медикаменты и очки, вакцинируют, тестируют на социально-значимые инфекции. Медики-волонтеры выезжают в рейсы на Автобусе Милосердия и дежурят в пунктах обогрева и приютах для бездомных. Они приходят к людям, живущим в заброшенных домах и на улицах, чтобы оказать помощь тем, кто не может прийти самостоятельно.
С 2023 года у проекта есть своя Благотворительная клиника, где врачи могут оказать более широкий спектр помощи: сделать УЗИ, провести гинекологический осмотр, диагностику зрения и многое другое.
Автор «Журнала о благотворительности» провел целый день в больнице, где не проверяют паспорт и полис.
Равиль
Сидящий в приёмной «Благотворительной больницы» пожилой хмурый мужчина представляется Равилем и легко соглашается на беседу, на предложение о последующей анонимности в публикации отвечает, что ему это не важно: «Я не боюсь. Не был, не привлекался…»
Равиль говорит: «Я почти полжизни шоферил. Грузовые водил, потом в такси работал — последние десять лет до пенсии. Потом у меня умерла жена, а падчерица меня погнала с квартиры, и я оказался на улице. На улице уже второй год. Живу сейчас в пункте обогрева на Боровой. Днём на электричках катаюсь — у меня бесплатный проезд, я пенсионер уже. Особенно люблю Приозерское направление. У меня там раньше дача была — под Приозерском. Сколько мне лет, забыл уже. Шестидесятого года рождения. У меня склероз, забываю. Я в аварию попал, у меня с головой…
У меня с ногами проблемы. В пункт обогрева приезжал автобус, и так я узнал, что сюда можно обратиться. Приехал — помогли. Хорошие девчонки… Тут я почти каждый день. Мне дают лекарства бесплатно. Хоть помогать стало.
Жильё восстановить бессмысленно пытаться. С падчерицей судиться нужно — она в суд не является. Я обратился в полицию, там сказали: „Это ваши домашние дела“. Есть сестра у меня здесь. Но я с ней не общаюсь давно уже. Дети погибли у меня. Думаю денег накопить и уехать в Узбекистан. Я оттуда родом. На нашу пенсию там миллионером будешь. Там у меня есть дом родительский, в нём брат живёт».
Милосердие и профессиональный рост
Если вы не специалист в социальной сфере, что первое приходит вам в голову при словах «помощь бездомным»? Скорее всего, раздача еды и одежды. Реже вспоминаются зимние пункты обогрева, ещё реже — бесплатные душевые, прачечные, да и просто доступ к питьевой воде (сотрудники профильных организаций могут рассказать немало историй о том, как их подопечные травились, попив воды из городских рек). И хотя очевидно, что жизнь на улице, особенно в нашем климате, не способствует укреплению здоровья, о профессиональной медицинской помощи бездомным людям тоже говорят нечасто. В России это направление до сих пор ещё развито слабо.
Уличная медицина — это когда врачи и студенты медицинских ВУЗов берут рюкзаки или чемоданчики с лекарствами, отправляются в места, где собираются бездомные люди, — под мосты, в парки, в палаточные лагеря, в заброшенные помещения, в социальные приюты. Некоторые сравнивают уличную медицину с медициной стран третьего мира.
То есть не обязательно ехать в Африку, в Латинскую Америку или в Среднюю Азию, а можно выйти на улицу в мегаполисе любой европейской страны, найти бездомных людей, нуждающихся в медицинской помощи, и, скорее всего, вы встретите очень запущенные случаи.
В Санкт-Петербурге уже более пяти лет работает автономная некоммерческая организация медико-социальной помощи «Благотворительная больница». До прошлого года это была передвижная клиника, а теперь она расположена по конкретному адресу на улице Балтийской.
Основатель и исполнительный директор «Благотворительной больницы» Сергей Иевков — по специальности анестезиолог-реаниматолог отделения реанимации и интенсивной терапии новорожденных.
В 2018 году он узнал об уличной медицине: «Мне это показалось очень интересным, потому что это можно начать делать просто вот с завтрашнего дня — для этого нужно иметь соответствующее образование, клиническое мышление, стетоскоп, тонометр и небольшой объём лекарственных средств, которые, как правило, есть в домашней аптечке. К тому же, в России никто этим не занимался, а похоже было, что запрос есть. То есть это такое новаторство, что тоже классно — мне всегда интересно что-то создавать для развития гражданского общества».
Сергей оказался человеком действия и вскоре в качестве врача-волонтёра стал посещать приют «Мальтийской службы помощи», а также ездить с «Ночным автобусом» благотворительной общественной организации «Ночлежка» на стоянки, куда нуждающиеся приходили за горячим питанием. Вскоре деятельность Сергея вдохновила ещё нескольких людей на то, чтобы поменять свой привычный формат волонтёрства. Как вспоминает Сергей, «люди, имеющие медицинское образование, которые до этого помогали раздавать бездомным еду и одежду, увидели, что кроме этого можно ещё и, например, в тупике Агатова переулка на поребрике бинтовать человеку трофическую язву». Когда собралась команда, появилось и название «Благотворительная больница».
Следующим этапом развития тогда ещё волонтёрского медицинского сообщества стало знакомство Сергея с Виталием Курдеко из организации «Кинония», до этого, занимавшейся только раздачей бездомным еды по выходным. Волонтёры «Кинонии», слыша жалобы своих подопечных на здоровье, раздавали им и какие-то лекарства, но поняли, что это малоэффективно. Медицинская помощь — это комплексная история, предполагающая и человеческое общение, и медосмотр, сбор анамнеза, то есть заниматься этим должен специалист. Так началось сотрудничество двух сообществ неравнодушных людей.
Ближе к зиме «Кинония» приобрела автомобиль «Газель», который был переоборудован под медицинский кабинет на колёсах. «Насколько было возможно, мы наполнили фургон простым диагностическим оборудованием, — говорит Сергей Иевков. — У нас были отоскопы, дерматоскопы, вакцинация, тестирование на ВИЧ, компьютер, мы выдавали очки, лекарства, делали перевязки, вызывали „скорую“, оформляли бумаги. То есть это был настоящий передвижной медицинский комплекс». Автомобиль стал выезжать в места, где собираются бездомные люди, сначала раз в неделю, потом два раза, а последние пару лет — по пять-шесть раз в неделю в зависимости от сезона (зимой точек больше, так как открываются пункты обогрева). Так для основной команды «Благотворительной больницы» передвижная клиника стала на несколько лет основным местом работы.
«Часто приходится ставить диагнозы прямо на месте, имея ограниченные ресурсы, — рассказывает Сергей об особенностях работы уличных врачей. — И на улице мы можем увидеть болезни, про которые до этого только читали в книжках. Это интересно с точки зрения клинической медицины. То есть это не только про милосердие, но и про профессиональный рост».
А в октябре 2023 года открылась «Благотворительная больница» на первом этаже старого дома за Нарвской заставой — на Балтийской улице. Здесь у врачей возможностей больше, а пациенты, которые могут дойти до точек раздачи еды, могут дойти и до этого места. Так что сотрудники клиники нередко встречают здесь старых знакомых. Сергей поясняет: «Здесь помощь плановая. То есть сюда „скорая“ никого не привозит, только иногда увозит. Острая необходимость в мобильной клинике снизилась. К тому же, сама „Кинония“ хочет в той „Газели“ открыть мобильный пункт социальной помощи, где людям будет оказываться помощь в получении документов и так далее».
«Не знаем, кто зайдет в эту дверь»
В «Благотворительной больнице» сегодня трудятся штатные сотрудники и волонтёры. «Периодически кто-то из волонтёров устраивается к нам в штат, — говорит Сергей. — А иногда у сотрудников меняются жизненные обстоятельства, и, наоборот, они увольняются и становятся волонтёрами».
Терапевт Кристина Панькина, гематолог Мария Бушурова, травматолог-ортопед Ника Булавинова и сам Сергей — сменяющие друг друга дежурные врачи, которые принимают всех пациентов подряд. Для такой работы нужны не только особые знания, но и особый склад ума.
«Мы не знаем, кто войдёт в эту дверь», — этой фразой Сергей ёмко описывает специфику работы. Скорее всего, у пациента будет сразу несколько болезней (и нельзя лечить только одну), неприятный запах (особенно, если это уличный бездомный, если из приюта). Беженец — своя специфика, мигрант, иностранный гражданин — тоже. То есть вопросы: «Где Вы ночуете? Что у Вас с документами?» обязательны. Каждому нашему пациенту требуется задать ряд вопросов социального характера.
«У одного человека могут быть и ВИЧ, и туберкулёз, и ещё зависимость алкогольная, реже наркотическая, — делится подробностями Сергей Иевков. — И нам нужно распутывать этот клубок. Причём для этого, как правило, не очень важно, как пациент дошёл до такой жизни, так как времени не очень много, а я не социальный работник и не антрополог. Мне и моим коллегам важны какие-то точечные сведения о прошлом пациента, а дальше „давайте про настоящее и про будущее“.
Мы решаем конкретные запросы, и этих запросов у одного человека бывает очень много. А никто из нас этому всему не учился. В ВУЗах все хотели стать узкими специалистами — кто гинекологом, кто пластическим хирургом и так далее. Приходится перестраиваться, развиваться.
Надо знать много, если хочешь заниматься уличной медициной серьёзно, а не просто выдавать таблетки от головной боли. И специалисты, которые на такое подписались, которые видят в этом интерес и значимость, — золотые люди. Пока мы не перегружены, но иногда приходит по 25 человек в сутки, и это довольно тяжело».
Например, лечить рану, не пытаясь решить проблему химической зависимости пациента — порочный круг: пока он пьёт, у него рана не заживёт, пока он пьёт, он не может заселиться в приют, пока он не заселится в приют, у него не заживёт рана. Когда-нибудь ему, возможно, ампутируют ногу, и это будут новые проблемы, но ещё серьёзнее. Есть и тупиковые ситуации, которые приходится признавать: одна из характерных — когда пациенту нужно попасть в государственную или частную клинику для проведения сложной хирургической операции или химиотерапии, а документов у него нет и не предвидится.
Сергей рассказывает характерную историю: «У пациента рак, огромная опухоль. Он хочет лечиться. Я его понимаю. И говорю: „Если у тебя есть деньги, иди в частную клинику. А я буду звонить в государственное учреждение“. Звоню в онкоцентр, разговариваю с начмедом по клинико-экспертной работе, объясняю: „У меня пациент с подтверждённым раком, документы есть, эпикриз я ему написал. Можете ли вы по хозрасчёту обеспечить ему первичный онкологический приём, анализы, вторичный приём, химиотерапию?“ Но как только я уточняю, что у пациента нет документов, удостоверяющих личность, мне отвечают: „Нет, не можем“. И то же самое ему говорят в частной клинике. И их я понимаю. Если с ним что-то случится в стационаре, как они объяснят следственному комитету, кто это? А на кого они спишут препарат для химиотерапии, морфин или другой сильнодействующий препарат для наркоза? Ведь эти препараты подлежат учёту».
Иногда выходом в подобных случаях становится только паллиативная помощь — её в государственном учреждении можно получить без документов, и «Благотворительная больница» готова содействовать. «У нас несколько пациентов уже по этой дорожке прошли, — говорит Сергей. — Один из них и сейчас в хосписе живёт без документов. Мужик из СССР, который долгие годы в тюрьме просидел, вышел уже в России, потерял все документы и был, как перекати-поле, периодически у каких-то дружбанов на Васильевском острове ночевал. Спать не мог из-за болевого синдрома. Его прооперировали, увезя на „скорой“. Вызов есть — жизнь сохранили. Далее ему было предписано лечение по месту жительства. А такого места у него нет. Система здравоохранения так устроена, что без документов он не может это лечение получить, хотя, вероятно, у него были шансы вовремя получить химиотерапию и так далее».
Бывает и так: в процессе лечения у пациента вылезает на первый план психиатрия — психические расстройства у бездомных людей встречаются не так уж редко. Да, в «Благотворительной больнице» есть и психиатр. Но иногда такое расстройство мешает человеку получать помощь: он отказывается от терапии, отказывается от госпитализации в психиатрическую больницу, куда он может попасть только добровольно, если не представляет угрозы для себя или окружающих.
Есть болезни, которые нельзя вылечить, но можно ввести в ремиссию. Но ремиссия невозможна без стабильного жилья. А есть болезни, которые вылечить можно, но у бездомных людей они часто переходят в хроническую форму из-за отсутствия жилья или из-за зависимости. Врачи «Благотворительной больницы» улучшают качество жизни пациента, но болезнь остаётся. Иногда люди уходят в таком состоянии и больше не возвращаются.
Сергей старается воспринимать происходящее стоически: «Для нас, сотрудников клиники, проживать собственное бессилие — это нормально. С недавнего времени супервизия обязательна для всех сотрудников, чтобы мы высказывались и работали с кейсами. А ещё помогает юмор, в том числе, и какие-то „чёрные“ шутки, мемы. И очень важно продолжать удивляться — так чувствуешь себя живым, не выгораешь. Наша жизнь коротка, а наши ресурсы ограничены. Но надо успеть что-то сделать».
«Медицина — не проект, а процесс»
Маленькая «Благотворительная больница», конечно, функционирует не в вакууме, её основные партнёры — государственные медицинские учреждения. С некоторыми из них у клиники есть даже договорённость о некоторых квотах на госпитализацию бездомных пациентов. Сергей поясняет: «Я как руководитель одной медицинской организации могу позвонить руководителю другой медицинской организации и попросить планово госпитализировать, например, пациента с чесоткой, который живёт в подвале, не имеет регулярного доступа к чистой питьевой воде и к душу, а потому не может принимать таблетки, мыться, намазывать на своё тело мазь от чесоточного клеща и менять нательное бельё. Если мы хотим добиться системных изменений в сфере здравоохранения, то всегда должны быть вместе с государством. Где-то сотрудничество складывается, а где-то и вообще не знаешь, как подойти. Но, во всяком случае, мы знаем функционал поликлиник — многие наши врачи в этих поликлиниках работали. Я работал в разных больницах и знаю там ситуации изнутри. Кто-то работал на „скорой помощи“. Мы собираем эти данные, чтобы более эффективно помогать людям».
С «Благотворительной больницей» также сотрудничают некоторые частные медицинские организации, которые в рамках своей корпоративной социальной ответственности занимаются благотворительностью. Некоторые частные медицинские клиники бесплатно передают или помогают купить «Благотворительной больнице» оборудование. А одна петербургская клиника, которая не хочет для себя публичности в этой сфере, оплачивает часы работы врачей-специалистов, которые приходят работать в клинику для бездомных на Балтийскую. Сергей Иевков считает эту помощь особенно ценной, так как «на самом деле людей лечат люди, а не таблетки и квадратные метры».
И вообще «медицина — не проект, а процесс, — добавляет Сергей. — Мы не можем завтра закрыться и оставить наших пациентов, мы должны двигаться вперёд, поэтому помощь нам очень важна».
«Подождите, мы еще не достигли ближайшей цели»
Пациенты «Благотворительной больницы» — это не только уличные бездомные, но и люди, живущие в приютах, хостелах, а также на «птичьих правах» где-то, где для них находится спальные места, и люди, единственное жильё которых — предоставленное предприятиями, на которых они работают. А ещё приходят беженцы с Украины и трудовые мигранты — и у тех, и у других бывают проблемы с документами, а болезни не ждут.
У многих пациентов снижена мотивация к длительному лечению, многие имеют ментальные нарушения. Ситуация, когда врач уже знает, что делать, но надо договориться с пациентом, убедить его в важности нашего с ним совместного решения («надо попринимать антибиотики, подлечить раны, немного почиститься, а потом ложиться в наркологическую больницу или поступать в приют, или восстанавливать документы» и так далее) — здесь часть ежедневной рутины.
Причиной отказа от лечения может быть алкогольная зависимость, а может быть то, что для человека в приоритете работа, а не диспансерное наблюдение. Плюс среди бездомных больше мужчин, чем женщин, а мужчины, как правило, в принципе хуже следят за своим здоровьем. «Бывает так: мы ждём пациента во вторник, а он приходит через месяц во вторник, — говорит Сергей. — И для нас большой успех, что он вообще пришёл. И во вторник через месяц иногда такой человек приходит уже с другой проблемой, а про первую говорит: „Да я уже и не помню, доктор, что это было“».
Есть и особенно сложные случаи. Об одном таком Сергей рассказал мне. Евгений — выпускник детского дома, человек с ментальными нарушениями. Лет ему около 40. У него такая хроническая уличная бездомность — человек годами живёт в одиночестве, с тяжёлой алкогольной зависимостью, с трофическими язвами на ногах (такими, что летом в них заводятся опарыши, потому что он нерегулярно получает помощь в перевязке). Сотрудники «Благотворительной больницы» познакомились с ним во время выездов мобильной клиники на одной из точек, перевязывали ему раны, в процессе завязалось общение. Потом Евгений пропал из их поля зрения, а спустя несколько месяцев появился в другом районе города — оказывается, его увезла в больницу «скорая», а он плохо ходит и потому после окончания госпитализации стал обитать рядом с этой больницей. Чтобы такого человека вытащить с улицы, нужна команда из представителей нескольких организаций: нужно придумать некий план — куда.
Вдобавок у Евгения был и тяжёлый депрессивный эпизод (что неудивительно при таком образе жизни). Как вспоминает Сергей, «Женя сидел и мёрз, я предлагал ему отвезти его в пункт обогрева, а он отвечал: „Нет, буду мёрзнуть“. Разве что суицидальных высказываний не было, но был пассивный позыв побыстрее закончить. Мы выезжаем к нему, договариваемся с представителями сообщества анонимных алкоголиков, которые на волонтёрских началах везут его в душ. Так как у него нет документов, мы делаем ему справку бездомного (её теперь делают многие профильные организации). Я договариваюсь с сотрудниками душа, что он помоется, несмотря на раны — душ государственный, он вроде как для бездомных, но для чистых бездомных. Потом помогаю Жене помыться».
Евгения положили в наркологическую больницу — Сергей то и дело звонил туда и договаривался, чтоб его не выписали раньше, ведь идти Евгению некуда: его не возьмёт ни один приют. Одновременно Евгению восстанавливают документы. Но в процессе лечения от зависимости на первый план у него вышли психические нарушения. Сергей договаривается, и Евгения переводят в психиатрическую больницу. Компьютерная томография показала, что у него в голове кисты. То есть его ментальные нарушения — органические.
Сложившуюся ситуацию Сергей описывает так: «Женя не сможет работать, жить в приюте, отказываться от алкоголизма по 12-шаговой программе. И ему некуда идти. Выписка из психиатрической больницы на улицу — это для него большой откат назад, а, возможно, и смерть. Порочный круг пока не разорван — нужно найти для Жени место. Понимаю, что здесь напрашивается мысль о психоневрологическом интернате. Да, не скажу, что ПНИ — это хорошо. Но у нас в стране нет сопровождаемого проживания для таких людей, как Евгений, нет программы „Housing first“, по которой ему безусловно дали бы жильё, он бы там освоился, а к нему приходили бы социальный работник, аддиктолог, врач. И вот мои коллеги спрашивают меня: „А что дальше?“ Отвечаю: „Подождите. Мы ещё не достигли ближайшей цели“».
«Мы создавали клинику не для того, чтобы лечить тех, кого эффективно может лечить государственная медицина»
Сотрудники и волонтёры «Благотворительной больницы» не из пугливых и повидали всякое. Но в некоторых случаях они могут сами отказать в приёме — если пришедший хамит, угрожает. Если персонал понимает, что у пациента алкоголизм, и такое поведение происходит на фоне абстиненции, ему предлагают проспаться, подумать о своём поведении, перестать употреблять и тогда прийти снова. Такие случаи были: пациенты возвращались, извинялись.
Бывает, что люди приходят просто не по адресу. Сергей приводит характерный пример: «Например, к нам пришла бабушка из соседней парадной этого дома и сказала: „Вы же благотворители“. Мы отвечаем: „Хорошо, давайте запишемся, договорчик сделаем, оформим все медицинские бумаги“. В порядке очереди бабушку доктор принимает. Мы понимаем, что бабушка с паспортом, с регистрацией, с пенсией, живёт в собственной квартире, просто ей удобно прийти сюда. После чего меряем бабушке давление, делаем тест на ВИЧ, предлагаем вакцинацию от гриппа, от дифтерии, от столбняка, от гепатита В. А дальше такой разговор: „Смотрите, бабушка: у вас есть страховка — вам надо пойти к участковому терапевту, сделать ЭКГ, сдать там анализы, он вам назначит таблетки, получить льготные рецепты. Если у вас нет инвалидности, её можно оформить, а это выплаты, лекарства, проезд — полный соцпакет. Мы здесь этого не делаем — у нас нет таких полномочий“. Можно назвать такую нашу реакцию мягким отказом. Но это вопрос наших ресурсов. Мы создавали клинику не для того, чтобы лечить тех, кого эффективно может лечить государственная медицина».
«Люди видят результат нашей работы»
Для пациентов вся медицинская помощь в больнице бесплатная. При этом у «Благотворительной больницы» нет никакого государственного финансирования. Клиника существует за счёт пожертвований и негосударственных грантов. У неё есть неравнодушные партнёры из сферы бизнеса, которые закрывают некоторые статьи расходов, в том числе даже зарплаты сотрудников. Согласно отчётам последних двух лет значительная часть бюджета больницы — помощь многочисленных частных жертвователей.
Сергей резюмирует: «Эти люди отдали нам некие комфортные для них суммы разово или подписались на ежемесячные пожертвования, так как они в нас верят, видят результаты нашей работы, мы вдохновляем их не опускать руки, даём понять, что и в такие сложные времена можно сделать что-то классное для наших граждан, которые здесь живут. Мы стараемся максимально диверсифицировать наши риски и наши доходы, то есть не держим все яйца в одной корзине — идём к массовому читателю и говорим о себе, просим нас поддержать. И если один человек перестанет жертвовать нам 100 рублей в месяц, это, согласитесь, меньшая потеря, чем если бы мы рассчитывали на федеральные гранты и каждые полгода трепетали бы, думая, получим эту поддержку или нет».
НУЖЕН САНИТАРНЫЙ ТРАНСПОРТ
Недавно «Благотворительная больница» запустила на сайте «Планета. ру» сбор на санитарный автомобиль. Ведь далеко не все пациенты в состоянии добраться до клиники на Балтийской — кто-то маломобилен, у кого-то заразная болезнь, у кого-то нет денег на транспорт, а кого-то не пускают в транспорт в пачкающей одежде. По словам Сергея Иевкова, подобных ситуаций немало: «Мы готовы выезжать, например, в приют, где есть ампутанты или люди после инсульта, не имеющие документов, соответственно, имеющие ещё меньше шансов получить помощь от государственной системы здравоохранения, привозить этих пациентов сюда, лечить их и отвозить обратно. Готовы мы ехать и за уличными бездомными. И чтобы госпитализировать человека в больницу, нужен транспорт. Пациента нужно отвезти в душ, на флюрографию, к нам в клинику, здесь оформить медицинские документы, может быть, отвезти на один день в какой-нибудь приют, а на следующее утро уже отвезти в приёмный покой больницы».
Денис
Денису за 40, он в «Благотворительной больнице» впервые. Говорит бодро — возможно, потому что у него радость: некоторое время назад забыл в автобусе документы, а на днях ему их вернули в целости и сохранности.
«История моя, думаю, обычная: родился в Питере, учился здесь же. Образование у меня неполное среднее — даже школу фактически не закончил. Потом работал, сидел в тюрьме, вышел — снова работал, женился, в 2014 году развёлся: причина — алкоголизм. Поссорился с женой и ушёл, оказался на улице. Прописка у меня осталась, но квартира оформлена на жену. Близких родственников у меня нет, есть дальние, но я с ними не поддерживаю отношения. С женой мы общаемся, не враги, ничего такого. Она уже с другим мужчиной. Я живу в приюте благотворительного фонда „Светлый путь“.
У меня был перелом ноги в начале января, и я по „скорой“ приехал в больницу на улице Костюшко. Но история была длинная, и операцию мне сделали только в марте. В одном благотворительном фонде я получал вещи. Как-то прихожу туда, а там сотрудница увидела меня со сломанной ногой и дала мне буклет, сказав, что на Балтийской есть клиника, где мне могут ногу осмотреть. Я сюда приехал уже после операции — вчера первый раз. Мне здесь даже дали таблетки, которые мне прописали в поликлинике, но я не мог их купить — у меня денег таких нет.
Уже довольно долго не пью, за исключением Нового года. Как раз после Нового года собирался уйти из приюта, но сломал ногу. А так хотел работать и поначалу снимать место в хостеле. Раньше я работал монтажником наружных трубопроводов, и мне предоставляли жильё. И в этот раз тоже рассчитывал найти подобный вариант. Вообще мечтаю иметь свой дом, своё хозяйство какое-то — поближе к земле и лесу. Дальше видно будет, конечно. Но я уверен, что всё наладится».
Фото: Виктор Юльев
