Как быть хорошим родителям, если собственное детство прошло в детском доме? Как ухаживать за ребенком, если сами ни разу не видели заботы и тепла? Автономная некоммерческая организация социальных услуг Родительский центр «Подсолнух» работает с кровными семьями, где родители – бывшие выпускники сиротских учреждений. В центре семьи могут поделиться своими родительскими трудностями и успехами, получить поддержку со стороны других родителей и профессиональную помощь психологов и педагогов. Организацию создали в 2007 году в Санкт-Петербурге специалисты-практики — психологи и педагоги с многолетним опытом работы в области помощи семье, детям, подросткам, молодым людям. Их задача была помочь выпускникам детских домов стать родителями и научить их давать своим детям то, чего сами они оказались лишены.
Незрелые дети незрелых родителей
«Приходим в семью, а там мама говорит: „У меня есть старший ребёнок. Я его терпеть не могу! Всё, что он делает, меня раздражает!“ Проходит три года нашего сопровождения, и вдруг я слышу от неё: „Вот, мы со старшим так мало видимся! А я скучаю по нему. Вот он растёт — что у него в голове? Мне хочется проводить с ним время, он мне интересен“», — рассказывает Наталья Гатаулина, специалист по социальной работе центра «Подсолнух».
Целевая группа «Подсолнуха» — в основном совершеннолетние люди, бывшие выпускники сиротских учреждений. Нередко именно такие семьи находятся в кризисе детско-родительских отношений. Родители, в силу отсутствия собственного положительного детского опыта, бывают растеряны в процессе ухода и заботы о ребенке. Отсутствие родительской семьи и жизнь в сиротском учреждении оставляет тяжёлый след в психике человека. Люди выходят из детских социальных учреждений незрелыми, а потом, оставаясь незрелыми, воспитывают уже своих детей.
«Вот человек не понимает, что такое прикоснуться к ребёнку, покормить ребёнка, держа его на своих руках, как уложить ребёнка спать, как следить за его режимом дня, как утешить и так далее, — рассказывает психолог Наталья Андреева, директор организации. — Он, родитель, думает, что нормально утешать ребёнка так, как его самого утешали в детском доме. А там кому-то орали: „Заткнись!“, кого-то игнорировали. Многие прошли и через психиатрические методы воздействия, особенно в период подростковых всплесков — „Не можешь удержаться в рамках? Езжай в больницу, милый, тебя там подлечат“».
У детей лет 5-6, которые впервые приходят в «Подсолнух» с родителями, сотрудники центра часто наблюдают серьёзные задержки развития, поведенческие отклонения, проблемы с физическим здоровьем, потому что родители не знают, на что реагировать, что является нормой, а что нет. То есть у родителей снижена чувствительность и к себе, и к своим детям. А задача специалистов — помочь этим людям развить у себя родительскую роль.
«Нет навыка — нужно научить»
Основное направление помощи в «Подсолнухе» — групповая работа. Сотрудники центра приглашают семьи с детьми в своё пространство — важно, чтобы люди куда-то шли, а не сидели по своим домам. Но как помочь взрослому человеку с последствиями детских травм? Ведь нельзя заново прожить с ним уже по-другому и детство, и юность, нельзя «пришить» ему новую чувствительность.
«Первое: нет навыка — нужно научить. Не умеет мама кормить — мы показываем, объясняем как, — рассказывает Инна Лавренко, руководитель программы «Мир моего ребёнка». — Наши занятия разные — можно и бытовые, и игровые и другие навыки потренировать. Но сказать просто: „Иди делай“ — это не всегда работает. Детство человека не изменить, но опыт тёплого контакта помогает. Поэтому вторая большая часть — это работа с контактом человека. То есть он получает во взрослом возрасте то, что ему не было доступно, когда он был маленьким. Ты выстраиваешь с клиентом доверительные отношения, с уважением относишься к его трудностям, попадаешь в его потребности. Ведь у наших клиентов главная потребность — не „помоги мне с ребёнком“, а „пойми меня, пойми, почему я так делаю, войди в моё положение, прими меня без осуждения“. Когда такое принятие происходит, для клиента открывается большая возможность получить нужные ему навыки».
Основные принципы установления человеческого контакта: уважение, принятие, искренний интерес к истории человека. И вот, установив контакт, каждый специалист делает свою работу: социальный работник помогает в социально-бытовой сфере, психолог — решать психологические проблемы и так далее.
«Давайте разберемся, с кем вы работаете»
Просто хорошего отношения к людям недостаточно для взаимодействия с клиентами «Подсолнуха». Сотрудники организации видят много тяжёлых ситуаций — как родители детьми пренебрегают, как бьют. Если при этом остаться только в обычной человеческой позиции, не будет профессиональной работы, и тогда можно очень быстро выгореть — начать осуждать клиентов, а это в свою очередь может свести на нет всю оказываемую им помощь.
«Как попасть в потребности клиента? Есть твой ценностный уровень, как профессионала, который ты осознаёшь и реализуешь, — говорит Наталья Андреева. — Тогда, правда, не важно, кто ты — уборщица или специалист, руководитель. Ценностный уровень включает в себя понимание социально-психологического портрета клиента, в том числе понимание, как именно его поведение связано с его депривационным комплексом, что у него в ресурсе, а что в дефиците, то есть на что мы с ним можем опираться, а что нам нужно подтягивать. И весь подход базируется на социально-психологическом портрете клиента, а не на каких-то фантазиях. Кто такой наш клиент? Базовый вопрос. Не надо здесь лишних эмоций, ожиданий — что вырастет у клиента вдруг третья рука… Это понимание помогает „заземлять“ ценностный уровень специалиста, не превращать его просто в лозунги про уважение и так далее».
«Подсолнух» проводит обучающие мероприятия для коллег из других организаций, которые занимаются темой сиротства. По словам Натальи, на них порой приходят растерзанные, выгоревшие люди и говорят про своих клиентов: «Я для них то и это, а они ничего не хотят, глупые…», на что приходится отвечать: «Давайте разберёмся, с кем вы работаете. Какие особенности у этих людей? Почему вы ожидаете там, где вырасти не может? Ждите там, где может». Специалисты получают колоссальное облегчение, когда у них появляются ориентиры.
Клиенты «Подсолнуха» очень разные и в эмоциональном, и в интеллектуальном плане, и в поведенческих проявлениях, и в плане социальной адаптации. Наталья Гатаулина, специалист по социальной работе, ходит на встречи к семьям домой и рассказывает: «Трудности у наших клиентов одинаковые и они связаны с вот этим ощущением инаковости. И их трудности взаимодействия со своими детьми похожи».
Наталья Андреева добавляет: «Это происходит не на интеллектуальном, а на эмоциональном уровне. У нас есть выпускники с высшим образованием, имеющие карьерные достижения. Но когда начинаешь углубляться в их детские истории… В их жизни было много насилия, поэтому многие не любят и к себе прикосновений, и к детям не особо прикасаются. Некоторые участники нашей программы помощи даже говорят, что для своих детей устраивают своеобразный „детский дом“ — по режиму, по обращению, по минимуму тёплых отношений. И мы видим, как у этих маленьких детей постепенно начинает формироваться уже вторичная депривация — тактильная, сенсорная, эмоциональная, пищевая. Пищевая депривация происходит от установки родителя: „Мне не нравится такая еда, значит, я её не покупаю и ребёнку не даю. Если я не люблю сладкий перец, значит, и мой ребёнок его не любит“».
Про какие-то бытовые моменты человеку можно рассказать, и он примет к сведению, но всё, что связано с эмоциональным состоянием, гораздо сложнее корректируется. По словам специалистов «Подсолнуха», ни у одного из их клиентов нет разделения «я и ребёнок», они не смотрят на ребёнка, как на отдельную личность, им не приходит в голову, что он может хотеть не того, чего хочет родитель. По большому счёту, это психологическое поглощение ребёнка, и он никак не может отделиться. А ведь его родители и себя-то не воспринимают как полноценных личностей, чего-то хотящих, имеющих на что-то права, то есть они себя воспринимают не как субъектов, а как объекты, поскольку им самим не хватает опыта личного отношения к себе.
«Входя в нашу программу, родитель немного отделяется от ребёнка, его здесь учат наблюдать за ребёнком со стороны, замечать какие-то отличия, — говорит Наталья Гатаулина. — Тогда родитель начинает понимать: „Ребёнок — отдельный субъект, я влияю на него, но не обязательно у него всё так, как у меня“».
Однако за годы работы специалисты «Подсолнуха» замечают и некоторые общие отличия у разных поколений подопечных. Был даже сделан сравнительный анализ типичных социально-психологических портретов клиентов за несколько лет. «Раньше выпускники детдомов отстранялись: „Я не такой, как все, и ко всем я не тянусь, а тянусь только к таким, как я“, — отмечает Наталья Гатаулина. — А сейчас эти люди, как правило, наоборот, хотят раствориться среди „таких, как все“, но чувствуют, что всё-таки сильно отличаются».
«Мы стараемся работать с семьей с самого начала»
Категорию людей, с которой работает «Подсолнух», специалисты называют немотивированным сегментом. Это люди, которым сложно оценить уровень своего кризиса, так как он у них обычно очень тяжёлый и хронический. Человек просто привыкает к тому, как он живёт, поэтому за помощью не обращается. Наталья Андреева рассказывает о том, как «Подсолнух» находит клиентов: «Поскольку мы занимаемся семьями, часто наш вход в семью — это ребёнок, по поводу которого где-то (например, в роддоме, в детском саду, в органах опеки, в школе) уже есть сигнал о его неблагополучии. Но мы стараемся работать с семьёй с самого начала. Очень хорошо, если женщина к нам приходит ещё беременной. А ещё мы занимаемся не только семьями, но также много лет работаем и просто с выпускниками детдомов. Это направление как раз выросло из работы с семьями, когда мы поняли, что хорошо бы начинать помогать ещё до создания семьи. Некоторые специалисты детских домов, центров содействия семейному воспитанию поддерживают контакты со своими выпускниками и если видят, что кому-то из них нужна помощь, начинают эту помощь искать и обращаются к нам. И, конечно, сами бывшие детдомовцы друг друга знают, то есть кто-то из наших клиентов может рассказать нам, например, о проблемах своих соседей».
«мы стараемся работать с семьёй с самого начала»
Клиенты приходят в центр «Подсолнух» раз, другой… Изначально для него это всего лишь очередная инстанция, и доверять сотрудникам центра, как правило, начинают далеко не сразу. Люди с опытом сиротства привыкли, что никому не важно, как проходит их день, как складывается их жизнь.
Но постепенно такое отношение меняется. «Была у нас одна клиентка, которая подходила ко мне или к моей коллеге и обращалась: „Лена-Наташа!“, — рассказывает Наталья Андреева. — Но в какой-то момент клиент начинает нас „отлеплять от стены“, выделять из ряда людей, многих из которых он даже не помнит по именам. И когда это происходит, ему уже кажется, что надо послушать, что там специалист говорит».
У подопечного разрыв шаблона: специалист перестаёт быть для него «очередным». Это происходит, в том числе, благодаря определённым рамкам, которых специалисты придерживаются в среде, которую сами же здесь создают. И если клиент хочет эту границу перейти, специалист её держит. Например, в центре нельзя бить детей, и если так случится, сотрудники в это вмешаются, как бы им ни хотелось сохранить с родителями контакт. Но важно, что поддержку окажут и маме, и ребёнку.
«Мама с ребёнком приходит к нам на занятия (а они могут продолжаться 4-5 часов, то есть это такая мини-жизнь) и держится, вся такая хорошая, слова плохого не скажет, — Наталья приводит пример разрыва шаблона. — Ребёнок видит, что мама сдержана, и тогда может выдать то, что долго в себе держал: разочарование, обиду… Мама понимает, что сейчас прибить его — совсем не вариант, а что делать, не знает. Вот она стоит, копит злость, вероятно, думает: „Ещё немножко, и я его размажу по стенке…“ Тогда мы начинаем с ребёнком разговаривать, что-то ему объяснять, и он вдруг начинает менять своё поведение.
Мама в шоке оттого, что можно вот так, а не орать и бить. И она вдруг понимает, что мы можем помочь ей справляться с тем, что для неё безумно тяжело. Мы не врём, мы готовы увидеть ужас, в котором она живёт со своей семьёй, и не упасть в обморок, не разводить сентенции типа „как ты могла?!“ и тому подобные. Мы можем во всём этом находиться, расспрашиваем женщину о том, что происходит с ребёнком и с ней, и как бы вместе с ней из этой ямы начинаем выбираться. Вот на этом моменте наши участники программы поворачиваются к нам, как они говорят, „понятно, что это не туфта“».
Нечто подобное может происходить и вовремя визитов специалистов в квартиры подопечных, то есть уже на их территорию. Домашние визиты — важная часть работы, ведь нередко в центре клиенты чему-то научаются (как уложить ребёнка, как следить за его режимом дня, и так далее), а дома это реализовать не могут.
Тут, конечно, есть и свои особенности. «Тебя впускают, тебе кивают, с тобой соглашаются, улыбаются, провожают, закрывают за тобой дверь и могут больше не обратиться, даже если будут вопросы, — говорит Наталья Гатаулина. — Контакт легче налаживается, когда специалист приходит в дом и ведёт себя, как дома: зайдя, надо снять уличную обувь, далее сесть на ту мебель, которую для этого предлагают, и разговаривать просто по-человечески. Клиентов очень располагает к тебе то, что ты можешь находиться с ними в таких условиях. Они же так или иначе понимают, как живут. И потом, кстати, многие начинают за внешней обстановкой следить, говорят, например: „Ой, извини, я не успела прибраться“, следующая стадия — начинают прибираться к твоему приходу».
Специалисты общаются с клиентами не только очно, но и в соцсетях, и в мессенджерах. Посещение центра для клиентов свободное, но если кто-то вдруг не пришёл, его спрашивают в чате, что случилось, если ответа нет, ему пишут в личные сообщения или звонят. Кто-то может и отказаться от помощи, найти какую-то другую организацию.
«Она их просто спасла»
Но, конечно, возникают и ненормальные ситуации, в первую очередь такие, при которых дети оказываются под угрозой. «Мы находимся в правовом поле — заявляет Наталья Андреева. — И не только как граждане, но и как профессионалы мы должны позаботиться о безопасности ребёнка». Если специалисты знают, что в конкретной семье степень риска высокая, например, когда у родителей тяжёлая химическая зависимость, то организация сообщает в органы опеки и попечительства: такая-то семья приходила в центр, но сейчас контакт с ней утрачен, а на момент последнего общения у сотрудников центра были такие-то опасения. И тогда уже представители должны принимать решение.
Но обращение в органы опеки — один из крайних вариантов. Сначала специалисты, которые видят те или иные риски, приглашают семью в центр и, по словам Натальи, происходит приблизительно такой диалог: «„Мы видим, что вам сейчас особенно трудно заботиться о детях. Это так?“ Родители отвечают: „Ну, так“ — „Что можно с этим сделать? Какие есть варианты, ресурсы?“ Иногда мы открыто говорим про химическую зависимость, иногда они это даже признают. Спрашиваем: „Согласны, что это опасно для детей?“ — „Согласны“ — „Сейчас детям с вами находиться небезопасно. Вы должны заняться своей реабилитацией. Давайте вместе пойдём в органы опеки, расскажем всё как есть и попросим поместить детей в центр временного пребывания. Будет хуже, если детей из вашей семьи изымут, а не вы попросите о помощи“». Иногда такое срабатывает, иногда, увы, нет.
Наталья Андреева вспоминает: «У нас была семья, где сначала папа начал употреблять наркотики, потом и мама подсела. А двоим детям было полтора года и несколько месяцев, то есть они ещё были абсолютно беспомощны, это не дети постарше, которые, если что, могут стучаться в двери, кричать: „Выпустите нас!“ Но родители отказались от нашего первого предложения, так как получали на детей пособия, а деньги им были нужны. Потом они перестали нас пускать к себе. Тогда уже мы написали в различные инстанции. И это был очень тяжёлый опыт. Несколько раз мы обращались в органы опеки, их сотрудники выходили в адрес, после чего писали нам: „Мы пришли, постучали, нам никто не открыл, мы ушли. Дело закрыто“. Спрашиваем: „А как младенцы будут с родителями, которые часто пребывают в отключке?“ Через какое-то время мы узнали, что мать сама сдала их в детский дом. И я думаю, она их просто спасла — такое вот проявление материнства…».
Люди, вырвавшиеся из пустыни
Можно говорить о существенных изменениях жизненных установок клиента, когда он начинает по возможности регулярно посещать «Подсолнух». На площадке центра специалисты могут дать ему гораздо больше, чем во время домашних визитов.
Наталья Андреева называет выпускников «Подсолнуха» людьми, вырвавшимися из пустыни, и замечает: «Никто из них не построил какой-то головокружительной карьеры, но когда понимаешь, как он внутренне изменился, как он сделал свою жизнь, это впечатляет. Я иногда думаю: „У меня бы, вероятно, не нашлось бы сил пережить то, о чём ты мне рассказываешь“».
Да, некоторые успехи бывших подопечных «Подсолнуха» могут оказаться не по силам иным изначально куда более благополучным людям. Такие истории Наталья рассказывает с нескрываемой радостью:
«Мне вспоминается случай из тех времён, когда я тоже выходила на домашние визиты. Однажды я пришла к клиентке и увидела, что она даже не знает, как взять ребёнка на руки. Дочка постоянно сидела в кроватке. По моей просьбе мама с опаской спустила её на пол, при этом постоянно боялась, что девочка что-то не то схватит, возьмёт в рот, так как маму приучили в детском доме, что среда должна быть стерильной. Я её успокаивала, говорила: „Но ты же здесь, ты смотришь“. Потом эта мама стала ходить к нам на занятия… Прошло время. Недавно я их встретила — дочка у неё стала красавицей, ей уже лет 12. И мама мне говорит, что собирается выкупить вторую комнату в квартире, что подала заявление на субсидию. Смотрю на неё и вижу человека, который встроился в нормальную жизнь. А она ещё идёт и рассуждает: „Вот я говорю, говорю дочке что-то, потом понимаю — это же надо не ей, а мне!“ Какой уровень родительской осознанности!
Другая наша выпускница приходила к нам со своей маленькой дочкой, всегда выглядела хорошо, красиво. Потом она вышла замуж. А у мужа дочка от первого брака, у которой было много проблем с матерью. Наша выпускница периодически забирала к себе эту девочку. И она нам говорит: „Если бы не вы, я никогда бы не смогла выстроить отношения с чужим ребёнком!“ Я понимаю, что здесь есть и результат нашей работы, но в первую очередь это жизненная устойчивость самой клиентки».
Вы можете помочь деятельности Родительского центра «Подсолнух» и перевести любую приемлемую для вас сумму по ссылке.
