Что чаще всего пишут в анкетах детей-сирот? Чаще всего — что ребенок ждет папу и маму. Но бывает и так, что забирать ребенка из детского дома приезжает только папа. Без мамы. Сегодня хотим рассказать вам несколько историй о том, как мужчины стали отцами благодаря приёмному родительству.
Не извините, а здравствуй
Александр по профессии анестезист, много лет работает в больнице. А еще он приёмный папа четырёх сыновей, попавших в его семью подростками.
Так сложилась жизнь, что кровных детей у Александра нет. «Я задумывался о приёмном родительстве и в этом вопросе меня поддерживали моя мама и близкая родственница, у которой уже был приёмный ребёнок, — рассказывает Александр. — Но именно задумывался, не предпринимая никаких действий». Николай, невысокий паренёк в белом костюме, попал в его жизнь пять лет назад из телешоу «Ты супер!», в котором принимали участие дети-сироты.
«Помню, как мы с мамой переглянулись и подумали об одном и том же», — продолжает свой рассказ Александр.
После участия в телешоу на федеральном канале Коля получил известность, поэтому найти его в социальных сетях не составило труда. На момент знакомства у Александра ещё не было заключения на право быть опекуном, поэтому он не говорил мальчику о серьёзности своих намерений. Александр и Коля переписывались, часами разговаривали по телефону, даже вместе делали уроки. Вдруг Коля отвечать перестал, Александр терпеливо ждал пару недель, потом позвонил:
— Что случилось? Что за игнор такой?
— Вы взрослые только обещаете!
Оказалось, что Коля опять столкнулся с предательством — потенциальная приёмная семья, которая навещала его несколько месяцев, отказалась от него без объяснения причин, заблокировав его контакт. Для Коли это был тяжёлый удар. Александр понял, что, несмотря на неготовый пакет документов для оформления опекунства, пришло время всё обсудить:
— Коль, давай поговорим как взрослые. Я буду очень рад, если я стану твоей семьёй. Но давай договоримся, что сначала ты заканчиваешь девятый класс, а я учусь «на папу».
Каждый месяц на несколько дней Александр из Москвы летал к Коле в Челябинскую область. Александр вспоминает:
«В первый мой приезд Коля встречал меня в аэропорту, бежал к дверям, откуда выходят пассажиры, не заметил, врезался в меня, не узнав, глаз не поднимая говорит: Извините, а я ему: Не извините, а здравствуй».
— Когда я получил диплом школы приёмных родителей, прилетел к нему, хвастаюсь документом, а он с того момента стал называть меня не дядей Сашей, а папой. И до сих пор так называет, — улыбается Александр.
По дороге домой Александр и Коля шутили, что папе из-за разницы во времени между Москвой и Челябинском приходилось летать четыре часа, а возвращаться обратно всего 30 минут. — Закрывай глаза и считай, скоро дома будем — смеётся Александр.
Дома ждала бабушка. К сожалению, счастье обретения долгожданного внука для неё было недолгим. Спустя неделю, после Колиного приезда домой, её не стало.
Спустя три года в семье появился Егор.
— В своей анкете Егор сказал «Мне не хватает родительского тепла, а остальное у меня всё есть». Это стало некоторым триггером для принятия нашего с Колей решения пригласить Егора в нашу семью.
О таком же тепле вспоминает Денис, третий и младший сын Александра: «Когда я впервые ночевал дома, папа тихо укрыл меня одеялом, мне стало спокойно и уютно, я наконец-то обрел свой дом».
Александр помнит, как впервые встретил Андрея. Приезжал изначально к другому ребёнку, но в коридоре столкнулся с угловатым подростком, который буквально запал в душу.
Александр не боится принимать в семью подростков, он понимает, что каждый из них — самостоятельная зрелая личность. Их не переделать, но можно помочь им адаптироваться в жизни, найти свою дорогу и реализовать таланты.
Сейчас Коле двадцать лет, он уже живёт отдельно. Его квартира недалеко от отцовской, поэтому они часто видятся. Коля продолжает заниматься музыкой, он солист студенческого хора, в проекте «Ну-ка все вместе хором» они вышли в финал, и победили в проекте «Битва хоров», стали участниками концерта на день России на Красной площади.
Егор и Андрей учатся в колледже, а Денис, младший, в девятом классе. Папа поощряет их занятия спортом, следит за успеваемостью, учит готовить, заниматься бытом. Например, когда Андрей только приехал домой, он не знал, как приготовить яичницу, а сейчас может сам сварить суп и сделать котлеты для всей семьи.
Александр с гордостью рассказывает об успехах своих сыновей: Егор здорово играет в шахматы и побеждает в соревнованиях по рукопашному бою и тайскому боксу, Денис тоже занимается боксом, он чемпион области, а Андрей увлекается картингом.
«Мои дети, все четверо, необыкновенно одарённые. Я их не выбирал, просто так получилось», — улыбается Александр.
В их семье есть простые правила: «Если все дома, то обедаем вместе» и «Поел — убери за собой». А ещё у Александра и мальчишек есть традиция: когда дети уходят куда-то по своим делам, папа целует их в макушку. Чтобы поцеловать Егора, рост которого уже почти метр девяносто, Александру приходится вставать на цыпочки.
Родительство не даётся легко. Александр признаёт, что с появлением детей у него прибавилось забот, жизнь стала сложнее. Но ситуацию упрощает то, что у Александра всё-таки сыновья. «Я понимаю их. Могу с лёгкостью „расколоть“ все их приёмы и уловки. Они мне доверяют, могут прийти за советом, знают, что на меня можно положиться», — рассказал Александр, а мальчишки пошутили, что «мужик мужика поймёт издалека».
Все мальчики продолжают общаться со своими кровными родственниками, Александр поддерживает это общение и помогает им сохранить эту связь.
В будущем Александр планирует принять под опеку ещё одного или двух ребят: «Я уверен, что смогу помочь и другим детям, мне хватит сил, чтобы поставить их на ноги». Будущим приёмным родителям Александр советует не бояться открывать детям своё сердце и помнить, что плохих детей не бывает.
Ты — мои родители
Михаил недавно принял под опеку 15-летнего Пашу и стал ему папой и мамой в одном лице. Мальчик так и говорит ему: «Ты — мои родители».
Михаилу 59 лет. Он опытный путешественник, любитель походов, костров, палаток. Давно, больше 20 лет назад, он на волонтёрских началах стал организовывать для детей из детского дома сплавы на байдарках. С некоторыми из тех ребят Михаил общается до сих пор.
У Михаила есть трое родных детей и два приёмных ребёнка, мальчик и девочка, которых они с женой приняли в семью, когда ещё были вместе. Сейчас дети выросли, у них тёплые отношения с обоими родителями, несмотря на то, что семья распалась.
Именно успешный опыт Михаила как приёмного родителя сыграл решающую роль в получении им заключения для усыновления.
— Мои первые приёмные дети, которых мы приняли вместе с женой, были непростыми. У обоих были диагнозы, с обоими мы много работали, оба, сын и дочь, достигли впечатляющих результатов. Теперь же я понимал, что уже не справлюсь ни с особым ребёнком, ни с малышом, поэтому запрос изначально был на подростка. В школе приёмных родителей я изучил дополнительные модули, касающиеся подростков и сиблингов (родных братьев и сестёр), обратился в органы опеки и получил заключение, позволяющее мне взять двоих детей. Если бы меня не знали в опеке, то, наверное, получить заключение мне было бы намного сложнее, ведь я один, — рассказывает Михаил.
Своего Пашку Михаил искал полтора года. Он просматривал анкеты, звонил, уточнял информацию, договаривался с детским домом о том, что запишет для конкретного ребёнка видеообращение и, если ребёнок заинтересуется, то они созвонятся.
— Я делал это, чтобы исключить «пустые» поездки. В Москве и области детей очень мало, чаще всего меня приглашали в отдалённые регионы. Было несколько неприятных случаев, когда я ехал или летел несколько часов к ребёнку, а оказывалось, что он с особыми особенностями, которые от меня скрыли, — вспоминает Михаил, — было и так, что ребёнок соглашался на мой приезд, чтобы «оторваться» и весело провести выходные, а один мальчик признался, что я был ему интересен только как шанс на переезд из маленького городка в Москву, где больше возможностей. Было и так, что общение с ребёнком просто не сложилось.
С Пашей всё было просто и непросто одновременно. Сначала Михаил забрал его на выходные, потом на каникулы, потом навсегда. И жизнь изменилась.
Родители отказались от Паши, когда ему было четыре года. Мальчик помнит тот день в зале суда. Потом были 10 лет, проведённые «в системе». А после в жизни Паши появился Михаил. Первые недели было неспокойно обоим, мальчик привыкал к новой жизни, Михаил привыкал к тому, что теперь он не один в своём доме. «Была тревога, была утрата чувства безопасности, адаптация проходила тяжело, но я понимал, что это плата за моего сына», — делится Михаил.
На холодильнике у Михаила висит список правил, по которым они с Пашкой живут. У отца и сына есть чёткий распорядок дня, время для общения и для фильмов, трижды в неделю Паша ходит в бассейн. Михаил учит мальчика готовить, гладить, приобщает к искусству (камерный концерт Вивальди Пашку не впечатлил: «Пап, нам что два часа „втыкать“ в эту сцену, да?»), они ходят вместе в походы и собираются прокатиться на квадроциклах. Ещё в планах Кремль с Оружейной палатой и, конечно, аквапарк.
Михаил старается наполнить Пашкину жизнь теплом и любовью. Если погода плохая, он после долгого рабочего дня садится в машину и едет забирать его из бассейна, чтобы мальчик не ждал автобус под дождём.
— Я ставлю машину там, где он должен идти к автобусу. Гашу фары. Павлик идёт, меня не видит. Я включаю фары, он замечает меня, и я вижу его счастливейшее лицо, потому что папа здесь, папа рядом, папа его любит. Он садится и просто меня обнимает без слов. Понимаете? Это очень важно для ребёнка. Он эти минуты, эти моменты сохранит в своей жизни. Они будут для него опорой в тех невзгодах, которые, может быть, его ждут. Когда меня уже не будет, он будет это вспоминать, и это будет его поддерживать. Я стараюсь создавать такие моменты постоянно.
Жизнь Михаила и Паши наполнена этими моментами тепла и любви. Это получается не только их общими стараниями, но и просто само собой. Этим летом отец и сын ездили на речку купаться, и Павлик нашёл на пляже кусок пенополиуретана. Он забрался на него, словно на сапборд, подплыл к отцу и кружил вокруг него, брызгал водой и повторял: «Папа, я крейсер, я иду в атаку». Пятнадцатилетний парень ростом метр восемьдесят пять баловался как ребёнок. Михаил не может сдержать улыбку, когда вспоминает тот день. Потом он учил сына разжигать костёр с помощью берёзовой коры. Вместе они восполняли те пробелы, которые остались в Пашкином детдомовском детстве.
Михаил планирует принять в семью ещё одного ребёнка. Сейчас он вновь просматривает анкеты, общается с детьми, ищет того, кто станет для него сыном, а для Паши братом. Обязательной процедурой для этого является раздельная консультация психолога для обоих, папы и сына. Специалист, которая тестировала Павла, сначала не поверила, что мальчик говорит правду. Её удивило то, что отец и сын решают все споры без скандалов, что Михаил не ругает Пашу, а тот доверяет папе и не боится признаваться ему в своих ошибках и проступках. Михаил смеётся и говорит, что сына он иногда всё же ругает, но парень уже понял, что папа придерживается принципа «повинную голову меч не сечёт», и активно этим пользуется.
Судьба человека
Борис не публичный человек и согласился на интервью на условиях анонимности, потому в его истории мы изменили имена. Борису почти пятьдесят лет. Он в разводе. У мужчины четверо приёмных сыновей.
Борис с женой (сейчас уже бывшей) приняли Дениса под опеку больше десяти лет назад. Своих детей у пары не было, Денису тогда было пять лет. Борис называет Дениса «ребёнком с особенностями развития». С мальчиком было совсем непросто, но родители делали всё, что в их силах, и даже больше: Борис искал любые возможности, чтобы попасть на приёмы к лучшим врачам, возил сына к ним в Москву, смог договориться о том, чтобы мальчик повторно поступил в первый класс, так как программу он не смог усвоить из-за частых госпитализаций. Развод родителей для Дениса стал настоящим ударом. Он плакал: «У меня не было мамы в детстве, и теперь снова не будет? Почему?».
Сейчас Денис вырос, у него есть друзья и девушка, но папа остаётся самым близким и родным человеком. С приёмной мамой юноша тоже поддерживает отношения, они созваниваются, видятся.
После развода с женой и отъезда старшего сына на учёбу в школу-интернат Борис стал задумываться о втором приёмном ребёнке. Большой дом, который он построил для своей семьи, опустел. Мужчина завёл собаку, много работал, а когда Денис на выходные приезжал домой, проводил время с сыном. Но мечта о большой семье, о нескольких детях осталась несбывшейся. Борис листал базы данных детей-сирот, смотрел фото и видео-анкеты.
«Одному жить проще, конечно. Но я уверен, что в семье, в доме должны быть дети», — говорит Борис.
С оформлением документов проблем не было: сотрудники отделения опеки в родном городе Бориса хорошо его знали ещё со времен работы с Денисом. Они не раз помогали семье в сложных ситуациях. Анкету Миши Борис увидел на сайте проекта «Территория без сирот» благотворительного фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам».
Борис вспоминает: «У меня не было завышенных ожиданий, я понимал, что просто не будет. Сразу решил, что пятую группу здоровья не потяну, с совсем маленьким ребёнком тоже не справлюсь. Смотрел разные сайты, фонды. Были анкеты, где дети с макияжем и причёсками, нарядные, были анкеты, где, наоборот, в одежде, испачканной едой, неухоженные. «Территория без сирот» показывает детей в естественной обстановке. Видеоанкеты в формате интервью, фотографии без ретуши, небольшой рассказ педагога или воспитателя. В Мишкиной анкете именно такой беспристрастный рассказ воспитателя меня и зацепил».
Мише было одиннадцать. Уже не малыш и ещё не подросток. Тихий и скромный, но со стержнем. Очень хотел в семью.
От города, где жил Борис, до города, в котором находился детский дом Миши, более полутора тысяч километров. Мужчина о своём намерении взять второго ребёнка из детского дома никому не рассказывал. Работает он на себя, отпрашиваться или брать отпуск не нужно. Были будни, Дениса дома не было. До места Борис домчал за сутки. Он пообщался с региональным оператором, всё прошло гладко, и поехал в детский дом знакомиться с Мишкой.
«Дом стоит в посёлке. Рядом магазинчик. Ходят подростки, курят, матом ругаются. Понимаю, что они как раз оттуда, из детского дома. Захожу в здание, атмосфера гнетущая. Поднимаюсь в кабинет директора. Огромные кресла и стол, будто в министерство какое-то попал. Директор сидит, воспитатель стоит в углу. Устроили мне настоящий перекрёстный допрос с пристрастием. Потом втроём мы пошли в кабинет социальных работников. Там были два сотрудника и врач. Допрос продолжился. На мои вопросы не отвечали, медицинскую карту ребёнка не показывали, просто врач зачитывала вслух записи», — вспоминает Борис. Ему не были рады, его не воспринимали всерьёз. Одинокий мужчина не казался сотрудникам детского дома потенциальным отцом. Борису задавали провокационные вопросы: «С кем живёте? Почему именно Миша? Вам нужен другой ребёнок, может быть, поищете мужественного юношу какого-нибудь?»
Беседа длилась почти два часа. Борису несколько раз сказали, что Мише точно нужна мама, а не он. Наконец директор дала указание привести Мишу. В кабинет, где уже было шестеро взрослых, считая Бориса, воспитатель привела мальчика.
«Зашёл такой одуванчик светлый. Руки висят, глаза в пол, зажатый весь. Вижу, что он уже негативно настроен, напуган. Да и мне было некомфортно, если честно. Меня Мишке представили по имени и отчеству. Разговор совсем не вязался, все стояли и смотрели друг на друга в тишине. Мишка поднял глаза, и я увидел, что он плачет», — рассказал Борис.
Ситуация вышла из-под контроля. Борис предложил дать мальчику успокоиться и приехать через несколько часов: «Миш, ты не против? Я уеду ненадолго и вернусь». Ребёнок кивнул.
Выйдя из детского дома Борис позвонил в региональное отделение опеки и описал ситуацию: мальчик запуган, а его самого подозревают во всех смертных грехах только потому, что он одинокий мужчина, который хочет взять под опеку ребёнка.
Представительница опеки приехала в детский дом к назначенному времени, и они с Борисом уже вместе снова пошли к директору. В кабинете с большими креслами и столом уже ждали воспитатель, социальные работники, врач и сама директор. Выслушав аргументы сотрудников детского дома, которые были настроены очень враждебно по отношению к Борису, представитель опеки попросила ещё раз привести мальчика.
«Мишку посадили на стул в центре комнаты. Снова тишина, все стоят вокруг и смотрят на меня. Я подошёл к нему и просто плюхнулся перед ним на пол, чтобы видеть его лицо. Видели бы вы Мишкины глаза, он такого точно не ожидал», — вспоминает Борис с улыбкой. В тот день им удалось поговорить совсем немного, но на прощание Борис сгреб мальчика в охапку и прижал к себе. Мишка не оттолкнул его, а обнял в ответ.
— Хочешь, чтобы я к тебе ещё приехал?
— Хочу.
На следующий день Борис приехал снова. Пока директор детского дома отчитывала его за жалобу в опеку, за то, что на пол перед ребёнком сел, что подарка не привёз, Борис прислушивался к топоту на лестнице. Топот стих перед дверью, Миша зашёл. Им разрешили погулять по территории учреждения 15 минут, но Борис снова нарушил распоряжение. Два часа они с мальчиком сидели в беседке, болтали обо всём, пинали камушки по земле, Борис рассказывал о себе, своём доме, собаке, старшем сыне, старенькой маме, сестре, о работе. Стоит ли говорить, что сотрудники детского дома были буквально в ярости от наглости потенциального Мишиного папы.
Потом была ещё одна встреча, на которой Миша познакомил Бориса с друзьями, а тот пообещал приехать ещё. Ему пора было возвращаться домой. У Бориса были телефоны сотрудников детского дома, он несколько раз звонил им, а они звали Мишу к телефону, но потом неожиданно отвечать перестали, связь прервалась. Через региональные органы опеки и проект «Территория без сирот» Борис смог добиться того, чтобы им с Мишей давали возможность общаться по телефону. Мишка тогда рассказал, что Борис ему сразу понравился, что однажды он уже ездил в семью на гостевой режим, но его вернули обратно, что родная мама и старшая сестра навещают его иногда, и он хотел бы и дальше с ними общаться.
— Ты разрешишь, дядь Борь?
— Конечно.
Первая встреча Бориса и Миши была в апреле, а в июне они поехали домой уже вместе. Там ждал Денис, гостивший на летних каникулах. Он знал, что папа отправился за Мишей, и ждал их, стоя во дворе с собакой. Когда Мишка открыл калитку, собака быстро обнюхала его и завалилась на спину у ног мальчика. «Глаза у него по пять рублей были, напугался», — улыбается Борис.
К приезду Миши мужчина не готовился. Когда они с женой забирали Дениса, дома была обустроена детская, куплена одежда, игрушки. Сейчас же Борис пустил всё на самотёк.
— Миш, где хочешь спать?
— А можно в этой комнате?
— Можно.
— А можно я раздеваться не буду?
— Можно.
Какое-то время мальчик так и спал в одежде, потом это прошло. Сейчас Миша отказывается носить носки, а после школы разбрасывает их, да и всю одежду, по маршруту своего возвращения: в прихожей на полу куртка, потом шапка, на диване в гостиной школьная форма, где-то в самом неожиданном месте сиротливо валяются ненавистные носки. Борис любит порядок, но терпит, не давит на мальчика.
С Денисом Миша общий язык нашёл легко. Мальчишки выбрали себе в доме комнату, где летом жили вдвоём. Борис вздыхает: «У них там был такой бардак, собака на кроватях валяется, везде что-то разбросано, друзья приходят. У меня не дом, а проходной двор всё лето был». Однажды Борис в воспитательных целях отказался готовить ужин, потому что мальчики отказались мыть посуду. Миша с Денисом не растерялись. Они нашли в интернете рецепт блинов и сами напекли целую стопку. Борис с удивлением отметил, что было даже вкусно. Ещё в меню от сыновей был салат крупной нарезки. Тоже вполне удачный.
Осенью Денис уехал учиться, теперь приезжает только на выходные. Миша как-то сказал Борису: «Дядь Борь, вы мне с Денисом вроде как родные стали. Он уехал, я скучаю. Вы мне теперь отец, а он брат. Но я стесняюсь вас папой называть».
Борис считает, что статус отца, как и статус сына, надо заслужить: «Дети из детских домов могут быстро начать называть „папа“, „мама“. Мне кажется, что так быть не должно. Мишка зовёт меня „дядя Боря“. Меня такое положение вещей устраивает. У Пушкина вот, например, был „дядька“. Это слово означало „воспитатель“».
Борис и Миша ещё притираются друг к другу. Мальчик проверяет отца на прочность, доводя его почти до «белого каления», а потом резко успокаивается, иногда закрывается в себе, обижается. Борис учит его делать покупки, поощряет занятия спортом, пытается уговорить надеть всё-таки очки и перестать щуриться. У Миши есть свои обязанности по дому, чёткий распорядок дня, график тренировок и кружков.
«Я не могу стать Мишке и папой, и мамой. Моя семья сейчас «корявая», она не учит ребёнка отношениям, не даёт пример полноценной семьи. Денис рос в полноценной семье, он видел, как общаются папа и мама, как оба заботятся о нём, каждый по-своему. У Миши так не будет. Да, возможно, это травмирующий опыт для него, но, мне кажется, что жизнь в детском доме травмирует сильнее, чем жизнь с одним родителем из двух. По сути, мама у Мишки есть. Родная мама, которая отдала его в детский дом. Они общаются иногда. Это не та мама, которая любит, жалеет, целует. Этого у Миши нет и, возможно, не будет. Но он же мальчик, а мальчик должен воспитываться отцом. Раньше ведь одинокое родительство было нормой. Например, в фильме «Служебный роман». Или в книге «Судьба человека».
Сейчас к женщине, которая одна воспитывает ребёнка, относятся спокойно, а вот мужчина, который хочет взять ребёнка под опеку, вызывает шок и ужас. До сих пор противно вспоминать вопросы директора детского дома», — поделился Борис.
С момента нашего интервью с Борисом прошло несколько месяцев. Мы созвонились ещё раз, мужчина поделился новостями: у них с Мишей всё хорошо, их отношения крепнут, мальчик сильно изменился: стал увереннее в себе, спокойнее, многому научился.
Борис и Миша приняли в свою семью ещё двоих детей. Теперь уже они адаптируются, привыкают к новой жизни. А ещё Борис поделился тем, что за это время несколько раз общался с директором детского дома, откуда забрал Мишу. Похоже, что их история что-то изменила во взглядах женщины. Её отношение к потенциальным приёмным отцам стало намного теплее.
Раньше никого не было, а теперь есть папа
Отец Сергий — священник из села Детчино Калужской области. Уже двадцать семь лет он служит в этом приходе. Его большой семье в этом году исполнился двадцать один год. Первые приёмные дети уже выросли, обзавелись своими семьями и приезжают в гости, кто-то ещё выбирает свой путь, а самые маленькие учатся в школе.
История семьи началась приглашения в гости: среди прихожан церкви, где служил батюшка, были сотрудники детского дома, которые однажды пригласили его на праздник. Отец Сергий вспоминает: «Это была осень 1998 года. В детском доме был концерт, дети выступали, пели песни. Песни были разные, печальные, весёлые, но мне было грустно от каждой. Дети без попечения родителей запали в душу. Первая мысль была: надо им помочь, кого-то взять».
Тогда отца Сергия поддержали единицы. Не все его близкие могли понять, как можно взять чужого ребёнка и вырастить его как родного, остальные просто отговаривали, потому что это очень тяжело. «Жалели меня», — улыбается батюшка.
Волокиты с оформлением документов, препятствий для общения с детьми не было. Тогда, 20 лет назад, всё было намного проще.
«Я просто приезжал в детский дом, писал заявление, что беру ребёнка на выходные и несу за него ответственность. И всё. Потом на моих глазах правила менялись, появлялись школы приёмных родителей, росло число справок, которые нужно предоставить в органы опеки, менялись формы документов», — вспоминает отец Сергий. Предвзятого отношения из-за того, что он не женат, не было, ведь он священник. Его в селе знали и любили. Но правила для всех одни — семью батюшки контролировали и контролируют органы опеки, а с детьми регулярно общается школьный психолог.
С каждым ребёнком у отца Сергия своя история. Сначала знакомства были очные — встретились в детском доме, поговорили, запали друг другу в душу. Шло время, детский дом в селе закрылся. В те годы издавался журнал «Дети дома», и нескольких детей отец Сергий принял в семью после того, как увидел их анкеты на его страницах.
А теперь дети приходят в семью батюшки «из интернета» — есть множество баз данных детей-сирот, группы в соцсетях, сайты. Часто отцу Сергию звонили из регионального отделения опеки и просили взять к себе ещё детей, тех, чьи перспективы попасть в семью были небольшими. Каждая встреча и для батюшки, и для ребёнка — это волнение, сомнения, взвешивание всех «за» и «против».
«Когда живёшь один, живёшь в своё удовольствие. Идёшь, куда хочешь, делаешь, что хочешь. Я мог не готовить для себя по несколько дней, обедал в церкви, ужинал в гостях. А с приходом в дом детей завтрак, обед и ужин стали обязательными, появились уроки, кружки, секции. Были периоды, когда у меня дома жили одновременно восемь детей. И мои священнические обязанности тоже никто не отменял, я тогда как раз занимался постройкой нового храма, дел было очень много», — вспоминает отец Сергий.
С каждым ребёнком у батюшки было две договорённости. Во-первых, до восемнадцати лет они выстраивают родственные отношения, как положено по договору опеки, а потом, если одна из сторон инициирует это, то выросший ребёнок покидает дом и отправляется во взрослую жизнь. Если всех всё устраивает, то жизнь продолжается дальше в обычном режиме, пока «птенец» не будет готов покинуть гнездо, никто никого не гонит.
Второе правило — «нужно быть своим и быть человеком», то есть слушаться, помогать, соблюдать правила. У батюшки дома есть график дежурств, принцип «поел, убери за собой», об алкоголе, сигаретах, поздних возвращениях домой и речи быть не может.
«Для меня важно, чтобы они выросли хорошими людьми, получили образование, встали на ноги. Правил у нас немного, но нарушать их нельзя», — рассказывает отец Сергий. Вместе с детьми он работает в саду, занимается постройкой нового дома, готовит что-то вкусное, путешествует.
Совместные путешествия — важная часть жизни этой семьи. Батюшка вспоминает: «Мои родители всегда брали меня с собой в любую поездку. Это развитие, познание мира, новые открытия, эмоции. Я продолжаю эту традицию вместе со своими детьми. Мы много путешествовали по России, были и в заграничных поездках. Сейчас часто смотрим альбомы с фотографиями. Мне приятно видеть, как дети, которые не хотели в поездках фотографироваться, сейчас выкладывают в своих социальных сетях эти фото, рассказывают о том, что видели, где были».
Своим детям отец Сергий дает свободу выбора, он уверен, что насильно привить интерес и любовь к вере невозможно. Да, какое-то время ребёнок будет соблюдать пост и посещать службы, но очень скоро начнется протест.
«Мой дом полон „безбожников“, — смеётся батюшка, — главное, чтобы они были хорошими людьми, а потом уже сами приняли решение, становиться ли им хорошими христианами».
Все дети отца Сергия получают светское воспитание. По стопам батюшки пока пошел только один из его сыновей, Юра. выбрал путь служения.
Отец Сергий говорит, что очень старается выполнять обязанности и мамы, и папы — где-то приласкать, где-то проявить твёрдость: «Когда я брал первого ребёнка, мне казалось, что я одинокий, больной, занятой человек со сложной жизнью. Но я был уверен, что всё равно смогу дать этому ребёнку больше, чем детский дом. Пусть лучше у ребёнка буду я один, чем его семьёй станут директор детского дома, воспитатели, ночные и дневные няни, которые постоянно меняются, к ним надо привыкать, подстраиваться. Поэтому обязанности папы и мамы я выполняю как могу, мне кажется, что вполне справляюсь, и мои дети к этой ситуации относятся нормально: раньше никого своего не было, а тут есть папа».
Самые сложные ситуации в приёмном родительстве отца Сергия случались, когда у ребёнка объявлялись кровные родственники. Они не интересовались им, пока он жил в детском доме, а потом начинали звонить, требовать общения, искать встреч. Однажды ребёнок отца Сергия вернулся в детский дом, потому что мама звонила каждый день, говорила с ним, обещала забрать его оттуда. Мальчик поверил, но мама снова пропала.
По закону опекун может препятствовать общению ребёнка с кровными родителями, но батюшка уверен, что это бессмысленно. Если ребёнок не хочет, он не будет общаться, а если ему это нужно, то есть интернет, телефон. Иногда родственники договариваются о встрече с ребёнком, дарят ему что-то, дают деньги. Это помогает им справляться с чувством вины. Обычно такие встречи приводят к конфликтам в семье в дальнейшем. Есть родители, которые настраивают детей против батюшки, есть те, кто наоборот просят слушаться его, помогать и беречь.
Всего у батюшки четырнадцать детей. Кто-то живёт с ним, кто-то уехал учиться, а у кого-то уже своя семья. Отец Сергий не исключает того, что возьмёт ещё ребёнка, но не какого-то абстрактного, а того, которому он будет действительно нужен, которому сможет помочь.
Семья отца Сергия не раз получала награды и премии, но самой ценной наградой для батюшки стало то, что четверо ребят взяли его фамилию.
Отец Сергий со смехом рассказал нам, как однажды его дети играли, возились все вместе, и вдруг один говорит другому заговорческим голосом: «Хочешь, открою тебе тайну?», а второй с интересом: «Хочу, хочу!», и тут первый продолжает шёпотом: «Ты приёмный!». Такой вот семейный анекдот.
Чтобы таких историй было больше, существует программа «Семейное устройство» — одна из программ благотворительного фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам», а также Школа приёмных родителей и проект «Территория без сирот». Три проекта фонда поддерживают замещающие семьи и оказывают им необходимую помощь («Сопровождение замещающих семей», «Близкие люди», Информационный центр «Дети в семье»). В 2025 году работу программы поддерживают Фонд президентских грантов, ДСЗН г. Москвы в рамках гранта «Москва — добрый город», благотворительный фонд «Вклад в будущее» и благотворительный фонд «Абсолют-помощь». Поддержать программу можете и вы — по ссылке.
